Развитие феминизма

За свою историю развитие феминизма проделало некоторого рода идейное сальто-мортале. Первые феминистки требовали признать за женщинами способность быть разумными и допустить их в политическую жизнь: «Если женщина обладает правом взойти на эшафот, то она должна иметь право подниматься на трибуну», – говорила француженка Олимпия де Гуж, которую позднее отправили на гильотину как врага революции. В конце XVIII века считалось, что природа создала женщин чувствительными, добрыми, но менее рациональными, чем мужчины. В начале XXI века чувствительность выглядит одной из определяющих характеристик современного феминизма, все более опирающегося на личное восприятие. Однако окончательного решения «женского вопроса» всё ещё не найдено.

Неравенство внутри или снаружи

«Женщиной не рождаются, ею становятся », – провозгласила Симона де Бовуар. Так была сформулирована разница между понятиями «пол» и «гендер», то есть отличие биологических особенностей организма от культурного и социального феномена. Это различение принципиально важно для понимания феминистского дискурса: оно означает, что «женскость» есть в первую очередь культурное явление, следовательно, женщина по имеющимся способностям не слабее мужчины. Женщина не просто «тоже человек».

Книга де Бовуар «Второй пол» вышла в 1949 году, когда послевоенный экономический рост в первую очередь в Америке сделал возможным возвращение женщины к роли домохозяйки, возрождение модели семьи, где работает муж, а жена занимается детьми и домом. В сочетании с демографическим взрывом это способствовало воплощению патриархального идеала «простого женского счастья». Тем не менее, статистика показывала, что многие домохозяйки, сделавшие материнство и хозяйство своей карьерой вовсе не так уж счастливы и чувствуют себя в изоляции.

Они теряли себя, растворяясь в заботе о доме и семье, а для полноты жизни им нужна была ещё и осмысленная, приносящая удовлетворение работа. Именно тогда поколение наших мам и бабушек решало вопросы женской самореализации и сексуальности, домашнего насилия, регулирования разводов и права распоряжаться своим телом.

Попытки разобраться в причинах фактического неравноправия приводили к очень разным выводам. Приверженцы радикального феминизма уверяли: общество фундаментально патриархально, мужчины в нём по умолчанию стремятся доминировать и притеснять, так было всегда. Более того гендерная форма дискриминации не просто самая древняя, но даже первичная. Поэтому необходимо радикально перестроить общество. Нужно искоренить саму идею верховенства мужчин во всех социальных и экономических сферах.

Гендерная несправедливость базируется на общепринятых социальных нормах и институтах, на гендерных ролях, которые соответственно нужно переопределить; устранение патриархальных отношений и подходов освободит вообще всех. Конечной целью должно быть устранение «не только мужской привилегии, но самого разделения полов: диморфизм не должен иметь культурного значения», – объяснила Шуламит Файрстоун в книге «Диалектика пола».

Радикальный феминизм требовал тотального равенства. Именно его представители заговорили об отношениях в частном пространстве – о разделении домашней работы и заботы о детях, а также удовлетворении физических и эмоциональных потребностей.

Сторонники либерального направления феминизма возражали: нет, главная причина неравенства – не в патриархальном взгляде на отношения полов, как принято считать ещё с XIX века. Важнее то, что общество видит женщин как «слабый пол» не физически, а интеллектуально или морально и именно поэтому соглашается с дискриминацией. Между тем женщина – это индивидуальная единица общества, как и мужчина, и её освобождение начинается с неё самой. Поэтому важнее всего способность женщины самореализоваться, поддержка гендерного равенства действиями и решениями.

Препятствия этому в основном юридические, следовательно, устранять их нужно юридическими и политическими средствами, в первую очередь, продвигая равенство возможностей. Примеры из недавнего прошлого: француженки до 1965 года должны были получать разрешение мужа для устройства на работу, а в Швейцарии женщины до 1971 года не имели избирательных прав.

Социальные предпосылки развития феминизма

А как всё было просто в век позитивизма! Суть «женского вопроса» передаёт диалог главных героев пьесы Генрика Ибсена «Кукольный дом», написанной в 1879 году:

Хельмер: Ты прежде всего жена и мать.

Нора: Я в это больше не верю. Я думаю, что, прежде всего, я человек, так же как и ты...

Общественное мнение иллюстрирует история самой пьесы: в оригинальной версии Нора уходила из дома, но под давлением издателя Ибсен изменил концовку – героиня, «одумавшись», отправляется в спальню любоваться детьми.

Вторая половина XIX века – время, когда начал отмирать средневековый принцип покровительства: «юридическое существование женщины прекращается на всё время её замужества», все её действия осуществляются только под защитой мужа и при его гарантиях. Движимое имущество и доходы жены переходили в полную собственность мужа. Её субъектность уменьшалась настолько, что по английскому законодательству женщина могла даже избежать наказания за уголовное преступление, если выполняла распоряжения мужа. На континенте Кодекс Наполеона запрещал жене самостоятельно обращаться в суд и отдельной статьей требовал от неё безусловного послушания мужу.

Россия по части отношений собственности была приятным исключением: выйдя замуж, женщина продолжала свободно распоряжаться своим имуществом. Что не отменяет историю Софьи Ковалевской, первой в истории женщины – профессора математики, относительно которой глава Академии наук сказал: «Допуск на кафедры в наших университетах совсем закрыт для женщин, каковы бы ни были их способности и познания». В 1889 году уроженка Москвы Ковалевская стала иностранным членом-корреспондентом Российской академии наук.

Особенности развития политического движения

К началу XXI века основные цели борьбы за женские права были достигнуты. Тогда же начала меняться структура психологических реакций на внешние факторы – в частности, вина человека как источника неравенства теперь определялась не только (и не столько) объективными обстоятельствами, но и ощущениями пострадавших. Всё чаще феминизм переопределяли на основе персонального опыта; он становился всё более личным, эмоциональным и, как следствие, разнообразным. Как сформулировала в 2015 году Элизабет Эванс, преподаватель Голдсмитс-колледжа в Лондоне, «путаница, окружающая феминизм третьей волны, есть в некоторых отношениях его определяющая характеристика».

Общность взглядов у разных направлений феминизма отсутствует даже в фундаментальных вопросах, например связанных с телом и сексуальностью. Скажем, одни считают, что откровенная сексуальность объективирует женщину в мире мужского доминирования и нормализует насилие. Другие возражают, что такой подход есть моральный авторитаризм, угроза свободе слова и личной свободе; нельзя мешать человеку быть собой.

Помимо гендера и сексуальности каждого из нас определяют раса и класс, образование и карьера; мы оказываемся то подчинёнными, то начальниками, родителями или детьми, взаимодействуем с близкими и незнакомцами в самых разных ситуациях. Из этого наблюдения выросла идея интерсекциональности, одна из важнейших в современном феминизме: есть много видов угнетения, поэтому необходимо учитывать взаимодействие различного опыта.

Иначе говоря, наши идентичности переплетены, поэтому никакую дискриминацию невозможно свести только к одной из классических концепций. Идея такой взаимосвязи не нова: ещё радикальный феминизм указывал, что не все мужчины и не всегда получают преимущества от притеснения всех женщин. Мужчины как класс используют различные социальные структуры и институты, чтобы контролировать женщин, а с ними и мужчин, которые не принадлежат к доминирующему классу. Противоречиво, но такова жизнь.

Однако доминанта сегодня – личный опыт и личные переживания. Предсказуемо не обходится без эксцессов; борьба с угнетением, реальным и мнимым, иногда сама формирует реальность. Взять хотя бы историю нобелевского лауреата Тимоти Ханта, которая иллюстрирует: мы слышим то, что ожидаем услышать.

В 2015 году, выступая перед небольшой аудиторией, доктор Хант пошутил о «проблемах с девушками в лаборатории». Он имел в виду историю знакомства с будущей женой, ныне профессором биологии Мэри Коллинз, но чуткий слух некоторых присутствующих уловил нечто недопустимое. В социальных медиа и СМИ разразилась буря, и учёного изгнали, откуда только можно. Другой пример внимания к деталям – случай Мэтта Тейлора, ведущего учёного группы проекта «Розетта», которая в 2014 году посадила космический аппарат на поверхность кометы Чурюмова – Герасименко. Доктор Тейлор был обвинен в мизогинии из-за рубашки с узором в стиле пин-ап, которую он надел на пресс-конференцию (это был подарок подруги).

В то же время реальные проблемы, озвученные не раз политическим движением феминизмом, никуда не исчезли. Одна из них – разница в заработной плате: женщинам платят меньше, чем мужчинам, и нанимают их менее охотно. Причем и здесь академическое сообщество подкачало. В 2012 году в журнале Национальной академии наук США были опубликованы результаты эксперимента. Его авторы придумали двух кандидатов, Джона и Дженнифер, сочинили каждому резюме, различавшееся только именем, и подали их на разные позиции в шести университетах. Если верить полученным отзывам – как от мужчин, так и от женщин, то Джон компетентнее Дженнифер, имеет больше шансов получить работу и зарплата его будет на 3000 долларов в год выше. Есть за что бороться.

У всех ветвей феминизма есть важный инвариант: женщина должна обладать полноценной субъектностью. И даже если так называемый помадный феминизм приветствует все проявления женственности, то и подобная субъектность имеет опору в самой себе, а не в отрицании. Ведь свободный человек может проявлять себя так, как хочет.

Автор: Практический психолог Ведмеш Н.А.

Спикер Медико-психологического центра «ПсихоМед»